![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lion_casseroleПубликуется с разрешения автора.
ПРЕДТЕЧА
В детстве и юности я, конечно, видела сны, но не думала о них и не запоминала. Интерес появился вместе с тоской по мистическому, надмирному. Да такой, что хотелось упереться руками и раздвинуть небесную твердь.
Совпало это по времени с «перестройкой», близко к моим тридцати годам. Я тогда еще работала в Исследовательском Институте. Помню, мы сидели с приятельницей в провонявшемся крысами виварии, подальше от начальства, затягивались сигаретками, и она откровенничала насчет астрала Земли, Луны и Сатурна. Дух у меня захватывало так, что дым становился комом в горле.
Приблизительно тогда же, в клинике, андролог, дежуривший по хирургии, дал мне почитать брошюрку – названия не помню - свидетельские показания о потусторонней жизни, скажем так. Дежурство выдалось спокойное, и я, при свете настольной лампы, перечитывала и смаковала, впиваясь глазами в каждую фразу. «Образ умершей девушки отделился от стены, и она сказала: Боря, нет праха, нет тлена..» Открытие, казалось, принадлежит мне и больше никому. Но брошюрку наутро пришлось вернуть, а обещанную «Жизнь после жизни» Моуди андролог так и не принес, обманул.
А «перестройка» катилась дальше, я оставила медицину и стала искать себя в творчестве: на телевидении, в кино, в литературе. После кратковременного всплеска благополучия, мы все дружно стали нищать. На гроши, оставшиеся от прежней жизни, я купила книжки по Агни-йоге и кустарные серьги с загадочным черным камнем «шер». Я хотела знать всю правду, я настойчиво требовала, и, как известно, стучащему отворяют.
* * *
ТРЕТЬЯ ДВЕРЬ
Бабушка Василиса и дед Павел Таврические
Комната первая
Бабушкин cон
Явь
В селе Потоцкое, на юге России, ничто не напоминало о временах графа Потоцкого, кроме фамилии Таврический, таинственным образом материализовавшейся в нескольких не связанных кровными узами семьях. Не сохранилось даже развалин церкви, которой до революции гордилось село.
Бабушка, побывав в шкуре лишенцев вместе с родителями, братом и тремя сестрами, знала как «Отче наш», что если бы не дедушка Ленин, то оставались бы мы все голодные и неграмотные вовеки веков. И далее следовали воспоминания о том, как ходили по дворам, раскулачивали. «Свои же, сельские, из самых ледащих пьяниц. Глаза зальют так, шо свита билого не бачуть. А як ломать – так усэ пидряд...»
- Так это дедушка Ленин церковь развалил? - осваивала я азы политграмоты.
- Ага, ага, - с готовностью кивала бабушка. - Такый хам!
На ниве просвещения бабушка, с ее тремя классами образования, сделала больше, чем иной министр. Вдвоем с дедом, директором начальной школы, она эту школу строила до войны, потом отстраивала после войны, и каждое лето мыла, скребла, ремонтировала.
Стены в доме были увешаны кончаловскими сиренями и шишкинскими медведями в сосновом бору, с дарственными надписями от выпускников. Демографию села Потоцкое можно было изучать по выпускным альбомам в картонных, клеенчатых и бархатных переплетах. Когда дед умер, не дожив четырех дней до тридцатипятилетия Великой Победы, дворы опустели, потому что все бывшие выпускники начальных классов шли за его гробом, с боевыми медалями на подушечке красного шелка и с той же сиренью.
Войну дед окончил с медалью за взятие Будапешта, и до конца дней своих скрупулезно сверял ее с мемуарами Рокоссовского и Жукова, сурово их критикуя.
А начинал он, как многие тогда, необмундированным и безоружным военнопленным у бравых немецких зольдатен. Несколько десятков сельских мужчин, призванных на борьбу с захватчиками, заперли в сарае, без воды и провианта – верный знак, что вот-вот распахнутся двери и выпустят их на все четыре стороны.
Сон
И приснился бабушке Василисе сон. Будто сидит дед в глубокой глинистой яме.
- Чего не вылазишь? - спрашивает она.
- Да я тут посижу. Ты мне чаю принеси или водички, а то пить очень хочется.
Принесла бабушка кружку воды, но деду не отдает.
- Вылезь сначала! На руку, дерись наверх.
Насилу вытащила...
Явь
Схватился дед среди ночи, как будто его подбросило.
- Вставайте, надо бежать! - стал он будить односельчан.
Те - ни в какую.
- С глузду зъихав, чи шо? Нас же перестреляют.
Так и случилось наутро.
Но дед, а с ним еще несколько человек, успели убежать той ночью...
Когда в чьем-то сне кто-то просит пить – значит, душа его приготовилась отлететь.
ТРЕТЬЯ ДВЕРЬ
Бабушка Василиса и дед Павел Таврические
Комната вторая
Явление деда
Явь
После смерти деда бабушка прожила с моими родителями тринадцать лет и вырастила двух правнучек, моих дочерей.
Дед приходил за нею однажды, когда случился сердечный приступ. Он стоял рядом со шкафом и молча ждал.
- Сейчас, я иду, - пообещала бабушка, но на свидание не явилась.
Я тоже видела деда в ту ночь, правда во сне.
Сон
Дед сидел на столе, под старой шелковицей у них с бабушкой во дворе, одетый в кальсоны и белую нательную рубаху.
- Не бойся, - сказал дед, - Я пришел не за тобой.
Но мне было страшно его глаз, мерцавших зеленоватым фосфорным светом...
Больше он никогда мне не снился.
(Read more: lion-casserole.livejournal.com/36702.html#cutid1
ПРЕДТЕЧА
В детстве и юности я, конечно, видела сны, но не думала о них и не запоминала. Интерес появился вместе с тоской по мистическому, надмирному. Да такой, что хотелось упереться руками и раздвинуть небесную твердь.
Совпало это по времени с «перестройкой», близко к моим тридцати годам. Я тогда еще работала в Исследовательском Институте. Помню, мы сидели с приятельницей в провонявшемся крысами виварии, подальше от начальства, затягивались сигаретками, и она откровенничала насчет астрала Земли, Луны и Сатурна. Дух у меня захватывало так, что дым становился комом в горле.
Приблизительно тогда же, в клинике, андролог, дежуривший по хирургии, дал мне почитать брошюрку – названия не помню - свидетельские показания о потусторонней жизни, скажем так. Дежурство выдалось спокойное, и я, при свете настольной лампы, перечитывала и смаковала, впиваясь глазами в каждую фразу. «Образ умершей девушки отделился от стены, и она сказала: Боря, нет праха, нет тлена..» Открытие, казалось, принадлежит мне и больше никому. Но брошюрку наутро пришлось вернуть, а обещанную «Жизнь после жизни» Моуди андролог так и не принес, обманул.
А «перестройка» катилась дальше, я оставила медицину и стала искать себя в творчестве: на телевидении, в кино, в литературе. После кратковременного всплеска благополучия, мы все дружно стали нищать. На гроши, оставшиеся от прежней жизни, я купила книжки по Агни-йоге и кустарные серьги с загадочным черным камнем «шер». Я хотела знать всю правду, я настойчиво требовала, и, как известно, стучащему отворяют.
* * *
ТРЕТЬЯ ДВЕРЬ
Бабушка Василиса и дед Павел Таврические
Комната первая
Бабушкин cон
Явь
В селе Потоцкое, на юге России, ничто не напоминало о временах графа Потоцкого, кроме фамилии Таврический, таинственным образом материализовавшейся в нескольких не связанных кровными узами семьях. Не сохранилось даже развалин церкви, которой до революции гордилось село.
Бабушка, побывав в шкуре лишенцев вместе с родителями, братом и тремя сестрами, знала как «Отче наш», что если бы не дедушка Ленин, то оставались бы мы все голодные и неграмотные вовеки веков. И далее следовали воспоминания о том, как ходили по дворам, раскулачивали. «Свои же, сельские, из самых ледащих пьяниц. Глаза зальют так, шо свита билого не бачуть. А як ломать – так усэ пидряд...»
- Так это дедушка Ленин церковь развалил? - осваивала я азы политграмоты.
- Ага, ага, - с готовностью кивала бабушка. - Такый хам!
На ниве просвещения бабушка, с ее тремя классами образования, сделала больше, чем иной министр. Вдвоем с дедом, директором начальной школы, она эту школу строила до войны, потом отстраивала после войны, и каждое лето мыла, скребла, ремонтировала.
Стены в доме были увешаны кончаловскими сиренями и шишкинскими медведями в сосновом бору, с дарственными надписями от выпускников. Демографию села Потоцкое можно было изучать по выпускным альбомам в картонных, клеенчатых и бархатных переплетах. Когда дед умер, не дожив четырех дней до тридцатипятилетия Великой Победы, дворы опустели, потому что все бывшие выпускники начальных классов шли за его гробом, с боевыми медалями на подушечке красного шелка и с той же сиренью.
Войну дед окончил с медалью за взятие Будапешта, и до конца дней своих скрупулезно сверял ее с мемуарами Рокоссовского и Жукова, сурово их критикуя.
А начинал он, как многие тогда, необмундированным и безоружным военнопленным у бравых немецких зольдатен. Несколько десятков сельских мужчин, призванных на борьбу с захватчиками, заперли в сарае, без воды и провианта – верный знак, что вот-вот распахнутся двери и выпустят их на все четыре стороны.
Сон
И приснился бабушке Василисе сон. Будто сидит дед в глубокой глинистой яме.
- Чего не вылазишь? - спрашивает она.
- Да я тут посижу. Ты мне чаю принеси или водички, а то пить очень хочется.
Принесла бабушка кружку воды, но деду не отдает.
- Вылезь сначала! На руку, дерись наверх.
Насилу вытащила...
Явь
Схватился дед среди ночи, как будто его подбросило.
- Вставайте, надо бежать! - стал он будить односельчан.
Те - ни в какую.
- С глузду зъихав, чи шо? Нас же перестреляют.
Так и случилось наутро.
Но дед, а с ним еще несколько человек, успели убежать той ночью...
Когда в чьем-то сне кто-то просит пить – значит, душа его приготовилась отлететь.
ТРЕТЬЯ ДВЕРЬ
Бабушка Василиса и дед Павел Таврические
Комната вторая
Явление деда
Явь
После смерти деда бабушка прожила с моими родителями тринадцать лет и вырастила двух правнучек, моих дочерей.
Дед приходил за нею однажды, когда случился сердечный приступ. Он стоял рядом со шкафом и молча ждал.
- Сейчас, я иду, - пообещала бабушка, но на свидание не явилась.
Я тоже видела деда в ту ночь, правда во сне.
Сон
Дед сидел на столе, под старой шелковицей у них с бабушкой во дворе, одетый в кальсоны и белую нательную рубаху.
- Не бойся, - сказал дед, - Я пришел не за тобой.
Но мне было страшно его глаз, мерцавших зеленоватым фосфорным светом...
Больше он никогда мне не снился.
(Read more: lion-casserole.livejournal.com/36702.html#cutid1